Взгляд с холма

Лось

Дорога перегнулась через седло горного хребта, и на автомобиль свалилось море. Оно упало всей своей массой, оглушив, раздвинув горизонт до пределов, превысивших границы зрения. Если обычные предметы падают сверху вниз, то море нарушает законы гравитации и падает снизу. Конечно, есть степи, где море появляется не всё сразу, а исподволь, как будто по капле, затягивая путешественника в свою мышеловку, приманивая своим блестящим краешком сыра. Но здесь был не тот случай. В Хорватии, в районе города Сплит, места гористые, и серпантин автомобильной трассы то ныряет в скалистую пучину, то вздымается к голубому беспределью. Покрытие дороги идеальное, резина на минивэне новая, и поэтому неслышно, как скользит машина по дороге, и кажется, что происходит полёт на космическом болиде. В очередной раз, вырвавшись из голубого плена и ныряя вниз, экипаж ощутил всю непредсказуемость природы, когда обрушилось море. – Началось, – процедил сквозь зубы, предвкушая гонку, Эльдар, управлявший минивэном. Тело требовало движения – он почесал затылок, крутанув головой.

– Началось, – уже громче повторил Макар, потянувшись и пробуждая дремлющую команду своим восторженным возгласом, раскрашивая визуальный образ звуковыми красками.

Его пригласили на яхтенную регату шкипером. Если на лодке его место было на корме, то сейчас он сидел на переднем ряду рядом с Эльдаром и первым схлопотал яркий удар накатившей стихии. Члены команды залюбовались видом в боковые окна, но уже спустя минуту вновь провалились в дремоту, куда затягивали хорошая дорога и вторая бутылка вина, распитая в пути.

На первом плане было море, но вскоре обнаружился второй план: вдалеке показались высотные здания Сплита, занявшего всю левую часть бухты. Они будто бы согнали стадо на водопой, окружив собою прибрежную, малоэтажную и более старую часть города. Солнце намекало на скорый закат, зарывшись в тёплое одеяло низких облаков, лежавших на простыне моря. Город заиграл первыми светящимися окнами, сменив внешний весёлый отблеск солнца на внутреннее умиротворённое свечение электричества. Минивэн быстро скатывался по серпантину в сторону моря, которое при приближении теряло своё величие. Умиротворение, разбавленное растущим вечерним сумраком и покоем, пронизывало минивэн насквозь и баюкало команду...

Что-то тёмное, спрятавшееся за этим сумраком, заставило приподнять голову разомлевшего Марка, напрячь зрение и оглянуться.

– Мать твою! – вместе со свистом тормозов прозвучал спереди возглас Эльдара, и машина резко вильнула вправо.

В отличие от Марка Эльдар это что-то обнаружил в явном виде впереди. При повороте из сумрака близко растущих к полотну дороги кустов показался исполинский зверь – огромный лось заканчивал переход трассы слева направо. Лось повернул голову с мощными раскатистыми рогами в сторону машины, и его глаза блеснули, выхватив последний луч света фар перед тем, как машина совершила манёвр влево. Дремавшая команда просыпалась уже на лету. Тормоза скрипели, словно ломалось могучее дерево. Виктор с треском ударился головой о боковое стекло, и она отскочила, как футбольный мячик, его череп слабо защищали редеющие волосы. Геннадий столкнулся плечом со спинкой переднего кресла и повторил возглас Эльдара:

– Мать твою!

Но он больше испугался, нежели ему было больно, его внушительная жировая прослойка, словно скафандр, защищала Геннадия от возможных перегрузок.

Машина двигалась юзом и никак не могла определиться: опрокинуться ей или продолжать цирковое выступление. Марк, выскакивая из дремоты, изо всех сил ухватился за подлокотники и, плохо понимая, что происходит, успел подумать:

«Вот это манёвр! А до финиша оставалось совсем чутьчуть», – одновременно замечая, как в сумраке по правому борту проплыл крупный остов зверя.

Марк бросил взгляд вперёд и даже в сумерках увидел в зеркале заднего вида, как горят глаза Эльдара. Пустые бутылки громко звякнули, ударившись о какие-то металлические детали передней части салона автомобиля. Пролетели вперёд рюкзаки, стоявшие до этого в проходе минивэна, и брякнулись о пластиковую стойку, разделяющую водительский отсек и пассажирский. Эльдар, словно ковбой, который в нужный момент в натяжечку подсекает собственный кнут, чтобы произвести хлопок, почувствовал усталость автомобиля и его готовность опрокинуться, и профессиональным движением руля отработал юз машины, которая на последнем дыхании качнулась обратно вправо и выровнялась.

– Везёт, что нет встречки, – прошипел сквозь зубы Дмитрий.

Его щуплое тело, слившееся с креслом, было незаметно. Футболка с надписью «We are the champion» была того же коричневого цвета, что и обшивка сиденья. Алексей и София, сидевшие за водителем, упёршись ногами в водительское сиденье и сжавшись, будучи готовыми ко всему, на долю секунды раньше остальных обнаружив неожиданное препятствие, молча пережидали происшествие.

После того как машина вернулась на свою полосу, команда минут десять ехала молча, каждый переживал момент, разделивший дорогу на до и после. Эльдар снизил скорость с восьмидесяти километров в час до шестидесяти и нервно поглаживал правой рукой треугольную бородку. Вся команда устремила взгляд на его чисто выбритый затылок, который он тоже погладил рукой, видимо, что-то почувствовав.

– О Господи, боже мой! Я в жизни не встречал лося на трассе, – нарушил глубокий транс Геннадий.

«Какая банальность. Птицы тоже каждый год прутся на юг», – уколола Марка досадная мысль.

– Все живы-здоровы. Будем считать это добрым знамением! Призовые места нам обеспечены, – почти пропела, уже оправившись, София и, подавшись вперёд, с нежностью коснулась плеча мужа, сидящего за рулём.

Эльдар с благодарностью накрыл её руку своей рукой. В машине сразу стало теплее, и умиротворение потихоньку начало возвращаться в салон автомобиля. Несмотря на свою миниатюрность и отсутствие макияжа, София светилась, вытесняя оставшееся беспокойство.

– Зря упустили! Мясом бы снабдили себя и других угостили. Глядишь, гандикап бы себе обеспечили, – нарушил тишину Геннадий.

– Нам и так фору дадут за перегруз лодки. – Дмитрий, сидящий от Геннадия сзади, помассировал своей худой рукой массивную шею Геннадия.

– Кыш от меня, кыш, – согнал тот Дмитрия, отмахиваясь правой рукой.

– Эй, дохляки, не обижайте Гену, он первый парень на откренке. Без него на острых курсах мы точно проиграем, – заступился, ухмыляясь, Макар за главного стабилизатора крена лодки.

Яхта

Минивэн, нырнув под шлагбаум, выскочил из темноты в огромную марину и осветил причаленные яхты и катамараны, которые, словно лошади, схваченные за удила и привязанные швартовыми верёвками, как поводьями, к пирсу, стояли, покачиваясь в вечерней дремоте. По марине болталось достаточно много участников регаты. Следующий день гонок был тренировочным, и поэтому можно было не спешить ко сну, а потратить вечер на общение и на встречи со старыми знакомыми. Откуда-то донеслась песня группы «Ленинград» «На лабутенах». В той стороне, видимо, зажигали не по-детски.

Охранник, замученный заездом яхтсменов, показал нужный пирс взмахом руки, и Эльдар направил минивэн прямо к трапу.

Уже через минуту голова Эльдара высунулась из кают-компании.

– Не спать! Живей подавай чемоданы. Вам-то всем уже хорошо. Один я на бобах. Вечно за рулём обделённый. Народ, похоже, с обеда здесь гужбанит. Кто-нибудь есть свободный? Плесните мне винца! – Эльдар ухватил чемоданы и потащил их в переднюю каюту.

– Лодку же сперва принять нужно? – крикнул с пирса Дмитрий.

– Ты как истинный ариец. Всё по полочкам. Много ты сейчас в темноте напринимаешь. Всё завтра, – успокоил Дмитрия Алексей, перебегая по трапу со своей большой сумкой.

В последний момент тяжесть сумки повела отвлёкшегося Алексея в сторону, но рука Марка, возникшая из ниоткуда, удержала Алексея от падения.

– С меня причитается, – буркнул Алексей и заскочил в кокпит, где в это время Виктор, успевший уже натянуть шорты, разворачивал стол-трансформер. Виктор перегородил дорогу Алексею и пропел:

– Ну-ка мечите стаканы на стол И прочую посуду.

Все говорят, что пить нельзя, А я говорю, что буду!

С вас магарыч за спасение, – закончил он.

– Какой ты глазастый, Витя, – ответил, усмехаясь, Алексей, уже доставая бутылку вина и сыр из своей бездонной сумки: – Чур, я в кают-компании сплю. Там суетно, но дышится легче.

В это время Геннадий, кряхтя, поднял свою сумку с пирса, подошёл к трапу и уже хотел шагнуть на него, но что-то его остановило.

– Что-то у меня спину после дороги ломит. Вить, прими барсетку! – крикнул Геннадий.

Виктор, улыбнувшись, прошёл по трапу, взял сумку Геннадия, демонстративно вернулся по трапу, как по канату, в кокпит и передал багаж Эльдару.

Через пятнадцать минут, разложив вещи и застелив постели в каютах, вся команда разместилась за столом в кокпите и принялась проводить геологические раскопки прошлых воспоминаний. Этим составом команда уже участвовала в ряде регат разного уровня, новичками были Дмитрий и профессиональный шкипер Макар, который был приглашён впервые. Заноза прошлых проигрышей вынудила команду позвать профи. Макар при всём внешнем спокойствии выдавал собственную тревогу. Команда была для него тоже в новинку, а отвечать за утраченные мечты и ожидания придётся ему одному. На соседних лодках тухли огни в кают-компаниях, что выдавало дисциплинированные команды – даже тренировка должна проходить на свежую голову. Усилился ветер, намекая на завтрашний привкус экстрима. Грота-фал, раскачиваясь ветром и соударяясь с мачтой, начал мерно отстукивать секунды до старта. Алексей снял обувки и, придерживаясь за леера, прошёл по борту яхты до мачты, где закрепил фал намертво, иначе звонкий стук верёвки как по проводам разносился бы по всем каютам.

Где-то вдалеке одна из команд продолжала пировать. Голоса членов экипажа гулко разносились вдоль пирса в плотном вечернем октябрьском воздухе. Яхты стояли в порядке присвоенных им номеров.

– Ха, мы третьи... Бронза! – крикнул Дмитрий, обнаружив цифру «три» на борту яхты, фотографируя её.

У пифагорейцев цифра «три» имела сильный сакральный смысл. Если цифры «один» и «два» обозначали мужское и женское начало соответственно, означающие божественное и материальное, то цифра «три» знаменовала их гармоничное сплетение. Команда надеялась и на божественное провидение, и на помощь стихий, и на собственное упорство. Несмотря на ветер, небо было безоблачным. Мириады звёзд сложным нечитаемым текстом указывали на результаты будущих гонок. Но даже непонимание текста заставило всю команду поднять головы и насладиться прекрасным божественным почерком так же, как иногда мы засматриваемся на каллиграфические шрифты Корана.

– Отбой! Утро вечера мудренее. Завтра ещё лодку принимать. Всем быть внимательней. А то у меня на прошлой регате стаксель-фал порвался во время гонки, надрыв не заметили, – поделился Макар.

Первый день

Наутро Марк одним из первых около восьми часов выскочил на палубу. Вчерашняя пещера сумерек, сжавшая весь мир до размера кокпита, развернулась в бескрайнее поле, где перемежались леса яхт и свободные пространства неба и воды. И всё это блестело в ярких лучах адриатического солнца. Ветер уснул, устав от ночной смены. Прогноз на плохую погоду не оправдался. Тишина, сокрывшая даже память о вчерашней музыке, и понимание, что сегодня будет только тренировочный день, погрузили сидящих на палубе в благостное состояние. Только вдалеке поскрипывал трап от незначительной качки.

Марк, несмотря на суетливый вечер, хорошо выспался, ему повезло с напарником по каюте, им оказался Дмитрий, худощавость которого позволила ночью не замечать его соседства. Марк и сам был изящного телосложения, но достаточно высокого роста, чтобы всё-таки биться головой о дверные перемычки, когда он забывал накренить голову. Наверху уже сидел Виктор с хитрым прищуром в позе лотоса в шортах и в неизменном тёплом коричневом жилете. Он принял свои традиционные утренние пятьдесят и теперь наслаждался медитативным полётом. Несмотря на его физическое присутствие в кокпите, сам он явно был далеко отсюда.

Напротив сидел Геннадий, в болоньевых шортах, более древних, чем жилет Виктора, судя по всему, доставшихся ему от деда. Эффект от той же дозы у него был противоположным – она его оживила, и он без умолку тараторил о том, что им нужно закупить съестного топлива на неделю. Всё его лицо артикулировало счастье гедониста, основным делом которого было ничегонеделание.

– Сейчас бы омлетика с сосисочкой и кофеёчком, – встретил Марка Геннадий.

– Ага, потом добавить ещё по дозе, пляж и понежиться с девчонками на песочке, – развил мысль Дмитрия Марк.

– Не расслабляться! – Высунул голову из кают-компании Алексей.

Он был тоже худощавым и самым возрастным из членов экипажа – ему перевалило за полтинник.

– Ноги в руки и марш умываться. Сейчас в душ орава набежит, и будете потом толпиться, – продолжил он, проявляя командную совесть.

Тема душевых в маринах одна из самых болезненных ран в яхтинге. Даже в богатых маринах имеется пяток леек на сто человек, участвующих в регате. Просоленные, как селёдки, яхтсмены толкутся в помывочной, как в банке, обмениваясь шуточками в адрес того, кто задерживался в душевой кабинке. Яхтсмены, в отличие от других спортсменов, не имеют ни внешних, ни внутренних цензов. Здесь можно обнаружить и молодых, и уже престарелых мужчин, упитанных и худощавых, высоких и совсем небольших. Если тягать брасы и шкоты необходима физическая мощь, то баковому – матросу, работающему на носу яхты, необходимо быть быстрым и юрким.

– Ты знаешь, у меня восемь классов образования, а у Женьки два высших. Я обожаю девчонок, а он волк-одиночка. Но мы оба хорошие психологи. А иначе нельзя. Когда идёшь в океанскую регату на пару месяцев, невозможно жить мирно на двадцати метрах ввосьмером. Кто-то должен уметь доставать анекдоты из памяти, как шулер достаёт джокера из рукава, кто-то должен готовить вкусняшки даже из морской воды. Кто-то – обращаться с инструментом и зашить не только парус, но и рваную рану на теле и в душе. – Подслушивал диалог Марк, пока чистил зубы.

– Маркел, угости зубной пастой, – вкрадчивый голос Геннадия, сопровождавшийся лисьим взглядом, прозвучал за плечом Марка. – Я свою нечаянно дома оставил, – закончил он.

– Ага! Думаю, что дома ты полчаса в ромашку играл: оставить – не оставить – оставить – не оставить. А, ладно, у Марка всё равно паста будет, и тащить не надо, и сэкономлю, и паста у него лучше. Он же друг, поделится.

– Ну ты чего начинаешь? Чего такой злой? Только что на палубе о красоте мира философствовал, – парировал Геннадий.

– Там, Ген, была поэзия медитации, а теперь началась проза жизни. Держи, а то будешь нам портить грязными зубами командную улыбку на фоторепортажах.

«Ну где же твоё дружелюбие?» – совесть Марка раздавила удовольствие от сказанной шутки.

Во время завтрака Макар на пару с Эльдаром, выслушав пожелания команды, расставили матросов по их обязанностям и местам на яхте. Это всегда одна из самых сложных стратегических и психологических задач шкипера. Начиная с носа судна нарисовалась следующая картина: Алексей стал баковым и ответственным за переброс спинакера, Марк – мачтовым, отвечающим за все верёвки на мачте, и основным помощником Алексея по переносу спинакер-гика. Софию назначили пианистом, играющим на клавишах, фиксирующих все верёвки и открывающих им свободу, когда необходимо распустить паруса или ослабить их натяжение. Эльдар, Геннадий и Виктор должны были справляться со стаксель-шкотами и с брасами спинакера – верёвками, управляющими всеми парусами. И как это ни парадоксально, но управлять самым мощным парусом – гротом – досталось новичку на яхте и визуально самому слабому матросу Дмитрию. Макар обосновал это тем, что это место находится прямо перед ним, и он не даст Дмитрию права на ошибку. Тот оглядел коренастые плечи и сбитые руки Макара, но голоса против не подал. Все, порадовавшись за себя, молча посочувствовали Дмитрию.

Через несколько часов яхта была в районе стартовой прямой, задаваемой судейским катером и крупным оранжевым буем. Яхты сновали вправо и влево, как стая собак, готовящихся к забегу. Каждый шкипер оценивал соседние яхты, присматривался к другим шкиперам и пытался выбрать собственную стратегию: либо со всеми передвигаться вдоль стартовой прямой и за несколько секунд до начала занять выгодное положение, либо отойти от неё подальше и стартовать издалека, чтобы подойти к стартовой линии на большой скорости в момент сигнала. Хотя вторая стратегия более выгодна, применяя её можно не найти окошка между яхтами при подходе к стартовой линии и испортить начало, которое задаёт дух гонки.

Маршрут тренировочной гонки пролегал из бухты города Сплит до острова Хвар, где с западной стороны раскинулась марина Старого города. Остров был известен большими полями лаванды.

– Представляете, местные фантазёры научились добавлять лаванду даже в мороженое, – рассказывала София, свесившись за борт и откренивая.

Ветер дул с моря на материк. Уже через несколько минут после начала гонки яхты разошлись кто направо, кто налево, образовав расширяющийся треугольник, который разрастался с каждой минутой. Если старт обычно делается правым галсом навстречу ветру, когда ветер задувает в правый бок судна, то позже каждый шкипер вновь выбирает собственную стратегию, исходя из дистанции, рельефа берега, поведения фаворита, советов команды, того, с какой ноги он встал, и многого другого, чем напичкана голова каждого опытного моряка. Макар, стартовав достаточно удачно в числе первых, быстро сменил курс на левый галс, отметив, что так яхта почему-то движется быстрее. Видимо, яхта была выполнена не совсем симметрично – не бывает ничего идеального.

– На остром курсе, называемом бейдевиндом, паруса – и грот, и стаксель – натягиваются предельно сильно, и ты, Дим, помогаешь мне «набивать» и ослаблять их в зависимости от силы ветра. Остальные «бездельники» только откренивают яхту. Это необходимо чтобы увеличить парусность, они как противовес ветру, – просвещал Макар Дмитрия и продолжил уже для всех: – Чем вертикальнее стоит мачта, тем выше парусность у судна и больше его скорость. Откренка – это не просто протирание штанов, но динамическое упражнение в такт с порывами ветра. Вы подобно лётчикам должны огибать воздушные препятствия. Вы должны танцевать в такт с ветром и... – пытался перекричать ветер Макар, увещевая команду, которая расслабилась, ухватившись руками за леера. Но договорить он не успел. – Трави, мать твою! – уже кричал он Дмитрию, чтобы тот расслабил грот, поскольку яхту начало сильно кренить зашедшим сбоку ветром. – Это хорошо, это возможность «привестись к нужному курсу». – Макар штурвалом направил яхту ближе к прямой, соединяющей судно и финишную бухту, ухмыляясь участникам соревнования, шедшим правым галсом, которых тот же ветер заставил, наоборот, «отвалить» от выгодного направления. – А я чувствовал, что ветер зайдёт из-за берега острова Брач и позволит нам идти острее. Он же ударяется в остров, затем огибая его и несколько меняя своё генеральное направление, – уже негромко рассказывал Макар Дмитрию основы шкиперской смекалки.

После того как обогнули Брач и яхта встала на курс галфвиндом – с ветром сбоку, шкипер хотел дать команду поменять стаксель на спинакер, но что-то его остановило. Макар сделал паузу, выждав, когда кто-нибудь другой из участников поставит спинакер, и, увидев, как рискнувшую яхту моментально свалило на бок в брочинг и спинакер ушёл под воду, передумал, решив идти до конца на стакселе. В итоге, хотя яхта Макара финишировала второй, команда была довольна.

– Завтра регата будет проходить по круговому маршруту, и там уже без полного курса, короче без фордевинда, не обойдётся. Будет всё сложнее и интереснее. Делаем всё быстро, но медленно, – парадоксально напутствовал Макар Дмитрия.

После финиша Макар поставил яхту на полный курс, дал команду потренироваться устанавливать спинакер и, когда убедился, что члены экипажа действуют организованно, приказал собирать парус, после чего направил корабль в направлении марины.

Большинство участников регаты были уже в бухте Старого города и расслаблялись за столиками, быстро установленными в кокпитах, разминаясь перед вечерним фуршетом, открывающим регату.

Макар развернул яхту и медленно задним ходом начал подходить к пирсу в том месте, куда указали хорватские парковщики. Один из них кинул Дмитрию верёвку от муринга – приспособления, заменяющего яхте якорь, похожего на удила, не позволяющие коню двигаться в стойле. Марк быстро пробежал с кормы на нос яхты, перебирая верёвку, извозив перчатки в липких водорослях, и, сетуя на несправедливость, закрепил муринг на носовую утку яхты. Взамен Виктор бросил парковщику швартовы, которые закрепили корму судна. Яхта, подобно Прометею, была прикована верёвками.

Алексей быстро поднял стол, и София, уже успевшая переодеться в вечерний костюм к фуршету, выставила напитки и вкусности. Глаза Геннадия, который оказался свободным и не заморачивался переодеванием, уже елозили по столу, выискивая самые лакомые кусочки. Наконец, выбрав апельсин, его рука юрко потянулась к нему, но ещё более быстрая рука проходившей мимо Софии слегка ударила по кисти Геннадия.

– Дождись, когда все сядут за стол, – обволакивающе произнесла она.

Вечер первого дня регаты прошёл в бухте ярко и насыщенно. На большой экран транслировали ролики, презентующие команды, затем запустили кадры из тренировочной гонки, которые снимались с геликоптера, сопровождающего регату. В перерывах выступала местная рок-группа, которая вполне прилично перепела U2 и Linkin Park. Довольные лица с третьей яхты тоже появлялись на большом экране, особенно выделялось счастливое лицо Геннадия с губами в шоколаде – он явно был застигнут врасплох.

– Ну что, за первый день, он трудный самый, В Россию не хочу, ещё недавно видел маму.

Она, кстати, сегодня два раза позвонила.

Хотя по дочке уже скучаю, – пропел Виктор, опустошая стакан, где только что на четверть был налит виски.

«Чем старше человек и ближе к роковой точке, тем важнее ему чувствовать связь с этим миром. В юности мы вспоминаем про родственников крайне редко, даже про самых близких. Но чем взрослее становится человек, тем плотнее его обхватывают родственные связи, тем сложнее вырваться из них, тем страшнее остаться одному, один на один с неизвестным... Родственные связи помогают отвлечься от собственной конечности. Но вместе с этим растут страхи и переживания, которые мы переносим на других», – словоизвержение Виктора растеклось вместе с виски по голове Марка.

– А ты чего шлангуешь? – спросил Виктор только пригубившего Макара, глянув на него своими умными карими глазами, подняв их высоко вверх и состроив смешную рожицу.

– Завтра ветер опять обещают хороший. А я, если что, и за твою жизнь отвечаю, – парировал шкипер, отбросив назад чёлку длинных и пушистых волос. – Но от шоколада я бы не отказался. – Рука Макара потянулась к фольге, лежащей на столе, приоткрыла её, обнаружила там пустоту и ушла восвояси.

Геннадий смачно дожёвывал последнюю плитку и улыбался:

– Война войной, а обед по расписанию.

Второй день

На следующее утро Макар был немногословен, он ушёл в себя, постоянно чего-то компилируя, смотрел прогноз погоды, изучал рельеф береговой зоны, где будет проходить гонка, изредка перебрасывался фразами с Эльдаром, самым опытным членом команды. Его губы что-то беззвучно шептали. Небо сообща с Макаром тоже ушло в себя, облака затянули горизонт, намекая на возможный дождь. Ветер порывисто размахивал флагом, то замирая, то вновь наваливаясь на припаркованную яхту всей своей грудью, предупреждая, что возможны подвохи. Муринг мощными поводьями удерживал корпус яхты от возможных движений. После плотного завтрака, поскольку на обед во время гонки никто не надеялся, Макар сидел в кокпите, грыз ногти и давал последние наставления:

– Откренщикам не лениться, ноги выносить за леера! Каждый килограмм важен. Перебегайте во время смены галса синхронно с поворотом, чтобы не тормозить яхту, а раскачивать как качели. Гонок, похоже, будет две, если ветер не разыграется, прогноз пока нестабильный. Каждая гонка – два круга от старта до верхнего знака, потом обратно и ещё один такой круг. Важно оторваться на старте, чтобы не толпиться на верхнем знаке, – если все одновременно к нему подойдём, то там будет свара. Будьте внимательны, там смена острого курса на фордевинд и там будем устанавливать спинакер, который выходит далеко за борта яхты. И это будут делать все! – Макар привстал и огляделся, всматриваясь в лица.

– Мы же победим? – неожиданно для всех абсолютно серьёзно спросил Дмитрий, который приехал на регату, соблазнившись известным шкипером.

Макар на секунду замешкался и продолжил:

– Несомненно! Надеюсь, что ради победы мне не часто придётся шлёпать тебя, Дим. Ладно, всем надеть футболки с длинными рукавами и вместо кепок лучше шляпы с полами, а то будете как ослы с тёмными ушами. Алексей, иди сбрасывай муринг с носа яхты, отдаём швартовы.

– Кому что отдаём? – проснулся задремавший от завтрака и увильнувший от взгляда шкипера Виктор.

– Сейчас тебе надаём, – ответил Эльдар. – Быстро собираемся, – уточнил он уже для всех.

Через два часа яхта была возле судейского катера, и вновь начались предстартовые танцы с волками. Подняли оранжевый флаг, сообщающий о предстартовой процедуре. С одной стороны, необходимо следовать правилам, с другой стороны, нельзя давать слабину конкурентам, иначе сразу съедят. Эту тонкую грань между наглостью и деликатностью каждый шкипер проводит сам, исходя из собственного опыта. Но всегда в какой-то момент приходится делать выбор: отступить, чтобы спасти яхту и не получить штрафные баллы, или попытаться пройти по лезвию бритвы. Каждую секунду слышались возгласы то одного, то другого шкипера, кто-то материл свою команду, кто-то – чужую. Кто-то молча скрывал напряжение внутри, но взгляд каждого из шкиперов выдавал накал страстей. Огоньки в глазах вспыхивали сигнальными маячками: уступи дорогу.

Макар следил за фаворитами регаты, он, конечно, знал их уже давно по предыдущим встречам и знал, кто на что способен, но каждая гонка уникальна. И здесь тоже всегда есть риск: если следовать за лидером, то шанс прийти вторым всегда высок, но стать первым очень затруднительно. Остаётся надежда на его ошибку... Пока все друг к другу принюхивались...

– Трави грот, Дима! Мне сейчас скорость не нужна. Я должен присмотреться! – кричал Макар. – Мне кажется, что верхний знак, к которому пойдём и который будем огибать на середине круга, стоит не по центру, немного левее, и правый галс более выгоден. Поэтому стартовать надо в левой части стартовой линии, не у судейского катера, а у буя. Если это все поймут, то там будет жарко, – Макар как будто разговаривал сам с собой, то ли убеждая себя, то ли проверяя собственные суждения на прочность. Нужно уберечь и яхту, и команду, но на кону стоит собственная репутация, ведь потом каждый член экипажа может ткнуть: «Ну что же ты? Мы поверили тебе. Где же моя звёздная минута славы?»

Прозвучал сигнал сирены.

– Опустили папу. Поднимаем стаксель! – таким образом Макар всем сообщил, что был спущен синий флаг с белым квадратом в центре, который назывался папой, и до старта осталась одна минута. – Начинай обратный отсчёт! – скомандовал он Эльдару, ответственному за время старта.

Одновременно Алексей забрался на нос яхты следить за тем, чтобы она не пересекла стартовую прямую раньше времени, и чтобы не получить фальстарт.

– Тридцать пять, тридцать две, тридцать! – кричал Эльдар, перекрикивая плещущий грот.

Создавалось ощущение битвы, когда ты находишься в её центре и в любой момент из-за спины может выскочить вражеский воин и ударить тебя из слепой зоны. Макар крутил головой быстрее, чем флюгер вращается на крыше. Марк, не нужный на остром курсе и тоже сидящий на откренке, замер. Вдалеке сквозь разошедшиеся облака ударил луч света, осветив холмы на берегу острова Хвар.

Они, как небесные воины, стояли в молитве, готовые к смертельной битве.

«Если свет не пропадёт, мы победим», – загадал он.

– Двадцать две, девятнадцать, пятнадцать! – надрывался Эльдар.

Когда до старта осталось несколько секунд, Макар направил яхту к старту и крикнул во всю мощь:

– Набиваем грот и стаксель!

За секунду до старта луч исчез.

– Блин! – вслух почти крикнул Марк.

Оранжевый флаг опустили вместе с сигналом сирены. Фальстарта не прозвучало, вся регата стартовала нормально. Но Макар был недоволен. Яхта вышла не первой, и теперь несколько парусов прикрывали ей ветер, в результате чего она не могла набрать скорость. Сменить галс также было невозможно, поскольку при повороте направо, чтобы перейти на левый галс, яхта Макара упёрлась бы в яхты соперников, а в правилах яхтинга почти всегда главный тот, кто идёт правым галсом. Нужно было ждать, пока флот не расползётся по дистанции также, как облачко взрыва расползается по воздуху, – кто-то идёт острее к курсу, кто-то не может так настроить паруса и дальше уходит от нужного направления, кто-то движется быстро, будто он не заглушил двигатель, кто-то кричит, ругая команду, которая плохо откренивает или не может набить стаксель.

– Приготовиться к повороту! – прозвучала команда шкипера и спустя три секунды: – Поворот!

Через секунду, когда нос яхты пересёк направление ветра, Виктор сбросил левый шкот стакселя с лебёдки, а Эльдар уже начал вытягивать правый шкот с другой стороны яхты.

– Набивай! – уже в свою очередь кричал Эльдар Геннадию, который, установив ручку на лебёдку, начал быстро её крутить, подбирая верёвку, чтобы натянуть парус в рабочее состояние.

В это время Дмитрий замялся с переносом грота, за что получил хлопок по спине от Макара, молча перенеся собственное унижение.

– На следующем повороте, ты, Виктор, когда сбросишь верёвку с лебёдки, бегом к Дмитрию помогать ему с настройками грота! – дал команду шкипер.

Марк с Алексеем наблюдали всю эту суету издалека. Они пока были от неё избавлены. Но верхний буй приближался, и приближалось время их выхода.

Жесточайшее напряжение старта несколько ослабло, причём не только на воде, но и на небе, которое начало проясняться, облака уходили в сторону Сплита, как зрители, уходящие с середины сеанса, когда всё самое интересное, на их взгляд, закончилось.

– Приготовить спинакер-гик! Через пару минут будем огибать буй! – прозвучала очередная команда.

Марк и Алексей соскочили с края яхты, подхватили гик, установили его на мачте одной его стороной, а другую закрепили в оттяжку. Затем они взяли мешок со спинакером и зацепили брасы за два нижних угла паруса и, наконец, протянув фал, на котором парус должен подняться вверх по мачте, закрепили его за последний угол.

Огибание буя – это первая реперная точка регаты, по ней составляется предварительный список лидеров. Если вначале яхты расползаются в разные стороны, каждая своим галсом и своей стратегией, как свет из фонарика, то позже этот свет фокусируется волей шкиперов, как линзой, к верхнему знаку. Но, как известно, в фокусе, куда собирается свет, бывает очень жарко. Три яхты одновременно подходили к бую. Две уже его обогнули. Яхта Макара делила с третьего по пятое места, подходя к бую одновременно с седьмой и одиннадцатой яхтами. Одиннадцатая шла параллельно, тем же левым галсом, но несколько выше яхты Макара. Он дал команду предельно затянуть паруса и начал её выдавливать.

– Подбери. Подбери чёртов шкот! Давим, терпим! – кричал Макар Дмитрию.

Одиннадцатая, почти остановившись, не выдержала напряжения и скрутилась. Яхта Макара теперь делила третье и четвёртое места с «семёркой». Но у той было преимущество. Она шла правым галсом. И поэтому, чтобы пропустить «семёрку», Макар направил свою яхту за её корму.

– Фал пошёл! – крикнул Макар, и Марк, подскочив к мачте, начал изо всех сил тащить на себя верёвку, подымающую спинакер.

Одновременно с ним София сматывала свободный конец фала на лебёдку. Эльдар приготовился, взяв брасы в руки. Спинакер, подобно джину из бутылки, вылезал из мешка.

– На месте! – отрапортовал Марк, фиксируя момент касания парусом верхней отметки на мачте.

И в этот момент Эльдар потянул за верёвки и окончательно расправил спинакер, который превратился в грандиозного летучего змея.

– Отлично! Теперь нагоняем «семёрку», – почему-то ухмыльнулся Макар, посмотрев в сторону ушедшей на пару десятков метров вперёд седьмой яхты.

Седьмая яхта шла правым галсом, и Макар, находясь сзади неё, направил собственную яхту ещё правее, чем перекрыл ветер конкурентам, как перекрывают кислород борцы, когда проводят удушающий приём. Спинакер на седьмой яхте сморщился и заполоскался, скорость судна снизилась, и яхта Макара на полной скорости обошла «семёрку».

– Поворот! – проорал Макар.

Алексей кинулся к спинакер-гику, чтобы перевести его на другой борт. Марк дышал ему в затылок, страхуя и помогая. Через несколько секунд, когда были перестёгнуты брасы, парус вновь надулся во всю свою мощь. Команда ликовала. Это была их первая маленькая двойная победа. Но, к общему сожалению, фортуна в этот день, в согласии с утренним предсказанием, отвернулась, «тройка» в первой гонке пришла на финиш третьей, что было символично. Если на полных курсах яхта Макара как-то нагоняла лидеров, то на острых они уходили от неё, сохраняя преимущество. Вторая гонка была ещё менее удачной – несколько ошибок шкипера и команды позволило занять только четвёртое место. Команда возвращалась в марину Старого города удручённой. Макар отворачивался от прямых взглядов, хотя был не из трусливого десятка. На берегу расстройство ещё увеличилось – команда не попала даже в тройку призёров, оказавшись по сумме баллов за две гонки только на четвёртом месте. Эльдар метал гром и молнии, его душевные вложения не окупались.

Все, кроме шкипера, который сказал, что скоро догонит, и Марка, ушли в ресторан ужинать. Марк задержался в душе и теперь переодевался. Макар сидел в кокпите, грыз ногти и смотрел на пылающий закат, который сжигал вчерашнюю уверенность в победе. Конечно, это не трансатлантическая гонка за звание чемпионов мира, а обычная проходная регата.

«Наверное, сейчас Макара, как комары, одолевают мысли о чьих-то несбывшихся мечтах, о том, что он проедает вхолостую чьи-то деньги», – возникла догадка в голове Марка, как тина на морской поверхности, пока он вылезал из недр кают-компании в кокпит. Марк увидел почти пустую бутылку вина на столе, которую команда опустошила в качестве аперитива перед ужином.

– Может, будешь чего-нибудь покрепче? – осенило Марка.

«Его нужно расслабить, иначе завтра леска может порваться», – подумал он.

Макар поморщился, потом улыбнулся и сказал:

– А давай!

Марк быстро метнулся и достал из-под пайолов, накрывающих пол в кают-компании, бутылку двенадцатилетнего виски, шоколадку и разлил сразу по полстакана жидкости.

– Ну давай, за прекрасную гонку! Гленфиддик – божественный виски, – поднял тост Марк.

Они чокнулись и опустошили стаканы в один глоток.

– Какая, к чёрту, прекрасная? Даже не в призёрах. И не пойму, в чём дело, вроде и команда шустрая, и я всё делаю правильно, – ворчал Макар.

Марк разлил ещё виски, на этот раз полстакана Макару и четверть себе.

– Ты знаешь, Макар, я ещё вчера заметил, что ты как струна. И всё время что-то высчитываешь, – неожиданно сказал Марк.

– Конечно, пытаюсь просчитать дистанцию. Что тут странного? – ответил Макар и вдруг вскрикнул, отодрав до крови заусеницу зубами.

– Давай за интуицию! – поднял второй тост Марк.

Они снова выпили, закусывая шоколадом «Российский», который уже давно был не российским.

– Понимаешь, в чём дело. Мозг человека – это, конечно, грандиозный компьютер, который может очень много, но это всё равно гораздо меньше, чем может интуиция. Расчёт и интуицию можно сравнить со взглядом с холма, когда ты пытаешься учесть мелочи для определения лучшей траектории спуска, и взглядом с высокой горы, откуда видишь и этот первый холм, и лучшую траекторию, – может оказаться лучше идти по холму в противоположную сторону, чтобы выиграть. – Марк вновь наполнил стаканы, как и в прошлый раз: себе – четверть, Макару – половину. – Ты знаешь, в науке точно так же есть три вида интуиции. Про это ещё сто лет назад писал великий математик Пуанкаре. Первая апеллирует к рацио, которое прославлял Декарт. Он говорил, что всё нужно разложить до неделимых и очевидных мыслей, которые воспринимаются бесспорными, и, отталкиваясь от них, уже выстраивать теорию. Это, скорее всего, и есть взгляд с холма, с которого видны пашня, ручей, тропинки. Вторая же интуиция может быть сопоставлена со взглядом с горы, когда ты видишь шире, как бы заглядываешь за угол, и описать это сложнее. Так работает метафора. Наверное, так работает квантовый компьютер, где расчёт идёт не последовательно, а параллельно. Но математики критикуют этот вид познания, поскольку там сложно написать формулы. Например, метафора «летать как птица» до сих пор остаётся во многом метафорой. Ни один самолёт даже близко не сможет делать тех пируэтов, какие может крутить, например, стриж. Хотя нужно отдать должное авиастроению, оно движется семимильными шагами, – рассказывал Марк, одновременно разрезая апельсин, поскольку шоколадка уже танцевала в желудке хмельной танец на пару с виски.

– А что такое третий вид интуиции? – спросил Макар, опрокинув уже без тоста очередную порцию виски.

Он расслабился и растёкся по кожаным подушкам, выполнявшим роль спинки дивана. Ему был интересен необычный взгляд на обычные вещи. Шоколадка одной из капель пролилась изо рта на мягкий с лёгкой щетиной подбородок Макара, так и оставшись висеть на нём, готовая подсластить горечь будущего.

– Это как джокер из рукава. Как она работает, никто не знает. Например, великий индийский математик Рамануджан вытаскивал математические формулы из головы, как фокусник кролика из шляпы. И десятки лучших умов из Кембриджа потом годами расшифровывали его красивейшие математические пируэты. Это как если бы ты стартовал в обратную сторону от стартовой прямой и пришёл бы первым.

– И что, такое возможно? – удивлённо спросил Макар, дожёвывая дольку апельсина.

Капля сока скатилась по губе и упала на его белую, но уже застиранную футболку Musto. Ему было явно интересно, он подался вперёд, пытаясь уловить возможность такого чуда в жизни. Марк протянул Макару салфетку, указывая на пятно.

– Конечно! Хотя это метафора, но в любой сказке есть доля были. Так же как каждая капля что-то да значит. Хотя я бы лучше пользовался вторым видом интуиции, – артикулировал Марк и продолжал: – Ты уронил каплю сока на футболку, и пятно расползается – это диффузия. Яхты тоже расползаются под действием ветра. Но есть ещё и конвекция, когда волна перемещается значительно быстрее. Чемпионы используют не только видимую энергию ветра, но и более тонкие вещи: течения, рельеф берега. Ты – чемпион! Хотя сегодня ограничил себя холмом и диффузией. В науке так же – есть те, кто решает прикладные задачи. Эйнштейн даже великого Льва Ландау, нобелевского лауреата, называл счётчиком, который, как он думал, всю жизнь пользовался декартовым методом, просто очень быстро. Так что за горы! – поднял Марк очередной тост.

– Про горы я ничего не знаю, я всю жизнь провожу на уровне моря. Но, ёлки-моталки, ты прав. Пытаешься всё учесть, часто противоречивые вещи как-то уложить в единую канаву, канву, вконец запутаешься, а что-то делать наобум не могу, – слова у Марка после последней дозы начали путаться, как и его математические расчёты.

– Можно чуть по-другому. Вспомни детство. У ребёнка нет опыта, ему нечего калькулировать, он чувствует мир только своей интуицией. И как-то выживает при этом. Любой расчёт отвлекает от видения всей ситуации полностью. При расчёте ты можешь учесть одну, ну две вещи. Стол будет либо трёхногим, либо без столешницы. Ладно, давай по последней и баиньки, – пропел Марк, разливая остатки виски в прежней пропорции.

Вокруг уже темнело. Команда где-то заливала сегодняшний проигрыш. Макар перевёл взгляд с Марка на слегка марганцевые остатки заката.

– Гори всё сёдняшнее, прыходи затрешнее, пойдём по стопам Э… э… штейна, – то ли спросил, то ли утвердился Макар, небо что-то ответило ему перемигиванием звёзд.

Макар лёг тут же, где сидел, не отрывая взгляда от неба, и уснул, не закрывая глаз. Марк спустился в каюту, взял подушку с простынёй, вернулся назад, укрыл Макара и нетвёрдой походкой пошёл искать команду.

Третий день

Когда Марк в восьмом часу вышел на палубу, Макар уже сидел там. Лицо его было светлым и умиротворенным лицом профессионала. Руки с нетронутыми ногтями спокойно лежали на коленях. Весь флот ещё спал. Редкие яхтсмены шли мимо по пирсу. Кто-то хотел занять душевую кабину до общего наплыва, кто-то шёл подальше от яхт искупаться перед дневной гонкой. Марк сел рядом с Макаром и начал рассматривать береговую линию.

На противоположной части бухты голубизна Адриатического моря чётко отделялась от голубизны неба чередой черепичных коричневых крыш невысоких двухэтажных зданий. Издалека было видно, что в одной из лодчонок, пришвартованной к противоположному берегу бухты, дед управляется с рыбацкой сетью, подготавливая её к трудовому дню. Он тоже, выходя на рыбалку, должен интуитивно почувствовать добычу и ту территорию, где должна сегодня стоять рыба, в противном случае вся семья останется без сладкого. И рыбак угадывает не каждый день. Именно этим отличается голый расчёт и интуитивная прикидка. Если в первом случае ответ всегда однозначен, то во втором пятьдесят на пятьдесят: либо встретишь динозавра, либо не встретишь.

– Я запомнил только последнее. Стать ребёнком, – нарушил тишину Макар.

– Только не утопи яхту, – съёрничал Марк.

– Груз ошибок прошлых не позволит, – рассмеялся Макар.

Утро было безоблачным, как лицо Макара. Ветер по прогнозу должен дуть в полудрёме, и возможна его полная остановка до штиля. Во время завтрака Макар заговорщически произнёс:

– Начинаем всё сначала.

Следующая парковка предполагалась в бухте города Масленица, поэтому генеральное движение флота имело западное направление. В этом же направлении дали старт регаты, поскольку дул западный ветер со скоростью порядка пяти узлов. По причине его слабости старт прошёл спокойно. Макар сообщил, что будет две гонки по две петли, каждая длиной в четыре мили. Справа по борту с востока на запад бесконечно длился остров Шолта с однообразным скалистым берегом. Где-то там в конце эта бесконечность раскрывается цветком бухты с городом Масленица. Большая часть яхтсменов после старта осталась на правом галсе, уходя дальше от острова в море в поиске более сильного ветра. Спустя минуту после старта Макар дал команду поменять галс. В этот раз в силу слабости ветра их яхта никому не мешала.

– Я чувствую, что из-за разности температур вдоль берега ветер может усиливаться. Если я не прав, то мы продуем гонку, поскольку возвращаться уже будет поздно. Мне кажется, что у берега вода более тёмная, и это не тень острова, а ветровая рябь, по крайней мере мне так хочется думать, – спокойно произнёс шкипер.

Команда также не торопясь выполнила приказ шкипера и вновь расположилась уже на левом боку яхты. Сегодня не нужно было упираться и вытаскивать ноги за леера, достаточно было лечь вдоль них. Все загорали, чувствуя наконец, что они на юге.

– Ребят, а ведь мы забыли вчера налить Нептуну. Может, в этом закавыка? – очнулся Виктор.

– Блин! Где же ты раньше был? – удручённо произнёс Эльдар: – Слетай за вискариком.

Через минуту всем было налито по тридцать граммов, в том числе не забыли плеснуть прямо из бутылки в море, чтобы задобрить морского бога.

Спустя пятнадцать минут все почувствовали какое-то напряжение. Паруса расправились. Скорость ветра увеличилась с пяти до восьми узлов. А скорость яхты – с трёх до пяти. Хотя это было и немного, но в процентном отношении произошёл гигантский скачок. Матросы повскакивали в сладком предчувствии, оглядываясь по сторонам. Макар хитро улыбался, смотря куда-то вовнутрь себя.

– Ещё пять минут протянем этим галсом, а потом сменим его, – наверное, самому себе сказал Макар.

Берег неминуемо приближался. Из общего скалистого фона начали выделяться конкретные валуны, и берег из условного превратился в нечто собственное со своим рисунком и характером. Он был достаточно ровным, но внешняя ровность может быть обманчива, снизу в глубине вполне могли быть острые пики, которые, словно шампур, могут насадить яхту на своё остриё.

– Мы же таким путём далеко уходим от генеральной линии регаты? Получается, что мы делаем больший путь, чем те, кто идёт частой сменой галсов? – растерянно спросил Дмитрий.

– Учите матчасть! Только в данном случае не материальную, а математическую. Что ты пойдёшь ёлочкой, что одним треугольником, сумма сторон сохранится. В реальности из-за ветра они, конечно, не будут одинаковы, ветру-то начхать на всю нашу геометрию, но какой из путей будет длиннее, можно почувствовать, только став, как сказал Марк, ребёнком. Приготовиться к повороту... Поворот! – прокричал с секундной паузой Макар.

– Не могу, у меня тут вот… – простенал Геннадий.

– Ты что, обделался? Какое у тебя тут вот? – угрожающе подскочил Эльдар.

При смене прошлого галса Геннадий неправильно накинул шкот на лебёдку, верёвка запуталась, и лебёдку заклинило. Эльдар рванул что было силы, но верёвка только плотнее намоталась на лебёдку. Нужно было както ослабить второй конец, но ветер как назло только усилился и сильнее натягивал её. Берег неминуемо приближался. Скалы ощетинились и становились отчётливей. Теперь уже можно было разобрать на них мелкие детали, готовые впечататься в корпус яхты. Ящерица на одном из утёсов приподняла голову и осведомилась о причине нарушения её дневного покоя. Прибор показывал глубину пятнадцать метров, но эта высота могла исчезнуть за несколько секунд.

Макар начал нервничать из-за такого обидного промаха. Он поставил курсовой автопилот и подбежал к лебёдке. Попробовал потянуть за свободный конец. Но, осознав бесполезность этого, убежал обратно. Берег всей своей безапелляционной массой нависал над яхтой, готовый раздавить её и проглотить в одно мгновенье.

– Мать вашу! Попробуйте взять свободную верёвку. Привязать её к свободному концу шкота. Накинуть на другую лебёдку, и, может, тогда удастся размотать. Иначе будем резать шкот. Это точно проигрыш! – кричал расстроившийся Макар.

– Понял! Сейчас! – Эльдар со странными огоньками в глазах убежал в каюту, а спустя несколько секунд вернулся с набором альпинистских блоков и верёвок, которые он по старой памяти возил с собой.

В прошлом, когда он увлекался альпинизмом, они не раз пригождались ему. Быстро накинув их одним концом на шкот, идущий к парусу, а другим – на свободную утку и немного подобрав, он натянул стаксель ещё сильнее, переложив нагрузку с рабочего блока на альпинистское снаряжение и ослабив вторую часть верёвки, идущую к рабочему блоку. Геннадий с Виктором ослабили на лебёдке шлицы в обратном порядке и высвободили запутавшуюся часть шкота.

– Поворот! – крикнул Макар.

Прибор показывал глубину пять метров, и та очень быстро стремилась к критической отметке.

Встав на правый галс, Макар выдохнул и радостно сообщил, что скорость девять узлов и сам поворот был сделан безукоризненно. «Тройка» огибала верхний знак первой с большим отрывом от второй яхты. К стартовому катеру, заканчивая первую петлю, подошли с тем же отрывом, не растеряв его на полном курсе. После того, как обогнули нижний буй, Макар оставил на этот раз правый галс, уходя подальше от острова. Те яхты, которые решили повторить подвиг, поплатились – температура земли и воды выравнялась, и ветер вдоль берега стих, зато в открытом море, напротив, усилился. Яхта Макара, напротив, непостижимым образом собирала все порывы ветра, словно грибник, который один гриб берёт, на второй смотрит, третий примечает, а четвёртый ему мерещится. Огибали буй вновь в одиночестве с отрывом от второго места метров пятьсот, расправили спинакер и надеялись одним галсом дойти до финиша. Когда до него оставалось метров триста, Макар дал команду Софии подобрать спинакер-гик, поскольку парус очень высоко задрало вверх.

– Ай-яй-яй! – прозвучал выкрик Марка, и все почувствовали, как тяга лодки пропала, как будто бы выключили двигатель.

– Какого рожна? – от неожиданности выкрикнул Макар. Спинакер очень быстро падал в воду. София открыла не тот стопор. Марк руками пытался задержать фал, но парус был сильнее, и перчатки задымились уже через пару секунд. София от неожиданности и от непонимания, что происходит, не соображала, что нужно закрыть стопор. Парус коснулся воды и с большой скоростью начал расправляться, только уже не в воздухе, а под водой, и теперь он не ускорял движение, а с такой же прытью замедлял его. Эльдар с Виктором и Алексеем пытались вытащить парус из воды, вытягивая его за брасы... вес в несколько тонн с большим запасом перевешивал их общие усилия. Освободиться от такого веса можно, только если отцепить фал, но место сцепки фала и паруса оказалось глубоко под водой. Большая часть спинакера ушла под яхту. Нужно было принимать решение – перерезать фал. Макар метался между штурвалом, который сейчас был практически бесполезен, и бортом яхты, где команда пыталась вытащить парус, и боялся отдать приказ...

Сразу три яхты: седьмая, одиннадцатая и двенадцатая, идущие внутри треугольника со стороной пятьдесят метров, – хищной птицей настигали «тройку». Расстояние между яхтами, которое можно считать бесконечностью, сократилось до пары сотен метров и продолжало сокращаться. С одиннадцатой яхты, которая шла чуть впереди остальных, были слышны крики торжества. Они предвкушали невероятное...

Геннадий, из-за своей медлительности оставшийся не у дел, боковым зрением обнаружил, что часть паруса так далеко зашла под яхту, что показалась на противоположной её стороне. Он подбежал к борту и вдруг обнаружил в воде край паруса с карабином одного из брасов, закричал, сообщая об этом, но в суматохе каждый занимался своим делом и не слышал ничего со стороны, тем более, что все что-то кричали. Тогда Геннадий перекрестился. Оглянулся. Увидел Марка, снимающего обуглившиеся перчатки. Их взгляды встретились.

– Нельзя! – крикнул Марк.

– Иногда можно, – прошептал Геннадий, улыбнулся сквозь маску ужаса перед будущим и прыгнул в море солдатиком, хватаясь на лету за брас.

Уже под водой он открыл глаза. Рассмотрел карабин. Яхта почти стояла, что обезопасило прыжок Геннадия и спасло от соскальзывания с верёвки.

– Человек за бортом! – крикнул что было силы Марк.

Геннадий в это время добрался до карабина. Парус пытался утащить его под воду. Но Геннадий изо всех сил карабкался на поверхность, пытаясь отстегнуть карабин. В то же время Макар дал команду прекратить тащить брасы, чтобы не мешать Геннадию снять карабин, и приказал притащить верёвку и кинуть её смельчаку.

Спинакер бился, мешая Геннадию расцепить замок. Приходилось делать это одной рукой, да ещё и подныривая. Наконец он задержал дыхание и сел на парус как на дикую хищную рыбу, у которой нужно вынуть изо рта снасть, и тогда, освободив руки, он смог расцепить карабин. Когда он выныривал, больно получил по голове вторым концом сброшенной верёвки и, скорее рефлекторно смахивая, схватил её.

Как только карабин соскочил, команда вновь начала вытягивать спинакер, и на этот раз он поддался очень быстро, как поддаётся обессилевшая рыба после долгой проводки. Парус был на борту одновременно с Геннадием, которого Марк и Виктор выудили за верёвку. Мокрые и уставшие Геннадий и парус лежали на палубе и обтекали. Марк, удостоверившись, что всё нормально, кинулся на помощь Алексею готовить парус к подъёму. Когда до одиннадцатой яхты оставалось меньше ста метров, Марк крикнул:

– Готов! – Пошёл подъём!

Руки Марка моментально заскользили по фалу, вновь вытягивая наверх парус. София выбирала лишнюю верёвку на лебёдку. Алексей придерживал спинакер руками, чтобы тот подымался «сосиской», не раскрываясь раньше времени и не травмируя яхту.

– На месте! – крикнул Марк, и парус отдохнувшим голубем расправил крылья и взлетел прямо перед носом у пикирующего ястреба.

Одиннадцатой яхте не хватило десяти метров, чтобы перекрыть доступ к ветру и остановить яхту Макара, которая быстро набрала скорость и с минимальным отрывом от второго места пересекла финишную прямую.

Эта гонка оказалась решающей, команда не верила, что после стольких злоключений оказалась на первом месте.

– Чудо! – кричал Марк.

– Чудо, – вторил ему довольный собой Геннадий.

Но когда пришло осознание, этого оказалось мало. В оставшиеся три дня были выиграны все пять гонок, в которых больше не произошло ничего сверхъестественного.

Как будто Нептун благоволил «тройке», создавалось ощущение, что он иногда подталкивал её к финишу и в совершенно равных условиях она шла быстрее. Макар только улыбался хитрым прищуром своих голубых детских глаз.

«Откуда берётся это стремление к победе? Мы уже всех победили. Но нет, мы должны и остатки забрать у собственной жертвы. Может, мы хотим таким образом понравиться нашим женщинам? Как выяснили этнографы, эволюция одежды вовсе не связана со стихиями и с попыткой согреться, а в большей мере это гендерное изобретение, притягивающее внимание самок. Если раньше, чтобы петуху понравиться курице, нужно было пару миллионов лет эволюционировать до современной красоты, то человек это делает гораздо быстрее. А теперь он весь свой внешний выпендрёж, типа мечей, стрел и кольчуг, перенёс во внутреннее противостояние, в регаты, в науку, в искусство», – думал, бездельничая, Марк, пока по традиции после регаты в бак заливали дизель.

Ресторан

Вечером команду ждал триумф, почести и медали, которые её члены заберут с собой в качестве доказательств того, какие они крутые. Одевшись в фирменные футболки регаты, шкипер с матросами отправились за результатом недельного труда и пота.

По пути в ресторан Макар спросил Дмитрия:

– Ну как, пойдёшь ещё раз в регату?

– Спасибо! Школа была замечательная, и ощущений я хапнул на всю жизнь! Но кроме верёвок под ногами я не видел ничего, следил за шкотами, боясь что-то упустить. Я понял, что гонка – это особое состояние души, мало имеющее отношение к яхтингу в том романтическом смысле, которое ему обычно приписывают. А мне оно не очень подходит, – уже тихо добавил Дмитрий.

Макар похлопал Дмитрия по плечу и догнал Марка, взяв его за локоть.

– Спасибо! Стать ребёнком – это наш с тобою секрет, – прошептал он, лучезарно улыбнувшись.

Уже расположившись за столом ресторана, Марк наблюдал за яхтсменами, видел, как они бросают восторженные взгляды в их сторону, и заметил, как Геннадий выуживает самые лакомые кусочки из общего блюда.

– Ген, скажи, а как ты решился на тот прыжок? Ты, который ничего так просто не сделает. Гедонист и халявщик рисковал жизнью. Так бывает?

– А помнишь, ты как-то мне рассказывал про поэзию и прозу жизни. Так вот там, где я корыстен, – это моя проза, но временами меня подхватывает поэзия, и я не могу ей сопротивляться и делаю что-то такое, на что в прозаическом состоянии не способен. Это как волна, подхватывающая щепку и несущая её далеко от первоначального места. А если серьёзно, то я подумал: кто, если не я? Что это мой шанс что-то сделать в регате для команды, где большей частью меня шпыняют. Что-то такое, что никто никогда не забудет. Представляешь, как теперь на меня будет моя дама сердца смотреть, – с широкой улыбкой закончил Геннадий.

Марк улыбнулся ему в ответ, хитро сощурив левый глаз.

– Я всегда в тебя верил, хотя и шпынял. Интуиция подсказывала, что ты – это не только жратва. Она же мне подсказывала, что лось – это не случайный кусок мяса на дороге и что Макар на самом деле всё ещё ребёнок. – Улыбнулся Марк.

Спустя полчаса команда в медалях стояла на сцене, обнявшись в человеческую сеть, в которой запуталось счастье...