Кипел троллейбус, словно полный чайник,
Пуская струями на остановках пар.
Клубилось над вошедшими ворчанье
Кондуктора, что также выкипал.
Взирали пассажиры молчаливо:
Кондуктор поносил халявный мир.
Цвела призывно на проспекте слива,
И жаром обласкал её Зефир.
Юнец в прыщах, зажжён весенним видом,
Людей в троллейбусе осматривал, крутясь,
Глазел на чей-то бюст; на подбородок бритый...
В толпу всмотрелся... И кондуктор сбавил бас.
В тени цвела Изольда из поэмы —
Прекрасные глаза, зовущий томный стан!
Надеждою вдоль поручней повеяло.
Юнец пошёл, пылая как Тристан.
Тесня старушек, шёл к Ней словно в поле,
Не чувствуя локтей, презрев поток пинков...
Но рык кондуктора сменил полярность роли:
«Куда ты прёшь?» — Весна осталась без портков.
Романтика от крика испарилась:
Изольда с девушкой не копия в лице —
Щербинка на носу юнцу открылась!..
Угасло сразу сердце в храбреце.
Не та причёска, пятна на фасаде...
Мальчишкой кто-то в небе поиграл!
Кондуктора клыки стучали сзади,
Они с мечтой цинизма интеграл...
Юнец сбежал на первой остановке,
И Афродита, сплюнув, выдохнула вновь.
Он вспомнил, что спешит на пиво к Вовке,
Куда не ходит настоящая любовь.