Опусы Михаила Стригина как нельзя более адекватно отражают его личность, разностороннюю и уникальную. Лучше, чем сам он, мало кто умеет аттестовать свои тенденции в искусстве слова. Но тем не менее сделаем попытку.

Отчего его проза и опыты стихотворчества вызывает такую бурную полемику и определённый интерес? А оттого, что он в творчестве не искусственно заданно философичен, а натурально мыслит эмпирически, будучи реалистом, возможно, даже в каком-то смысле натуралистически реалистом. Недаром дежурное название книги его было - Жизнь. Михаил экзистенциален в прямом, а не метафорическом смысле. Он до той степени привязан ко всему, что является проявлениями жизненности, не чуждаясь и житейкости, что вся его любимая метафизика абсолютно предметна и действенна тут у нас, на земле. Михаил в прямом смысле любит всё, что дышит, мчится, летает, мучается и хочет исправлять все недостатки, произведенные негативами, ошибками жизни. «В нас есть только другие» - этот набор, как пазл, собирающий человека, очень мил его сознанию. Он – физик по специальности. И он любит судить о поэзии путём отсыла к физике и вообще к научному знанию. Все его рефлексии прекрасны, все его выстраиваемости из гусеницы в бабочку, первоначально прозаически прочувствованные, строят его стихи и книги. Разные периоды и уровни его творчества шли именно по параболе, затем, искривляясь, разветвлялись и находили свои дорожки для воплощения. Мне нравятся у Стригина и концепт бессмертия, включая принятие и даже воспевание нарциссизма в милом неэгоистическом смысле, и понятие фрактальности – ведь именно из атомов звукооболочек автор призван сотворить новые смыслы. Стригин, несомненно, уже прошёл «стадию мага», методично выстраивая свои позиции в жанрах и формах.

Можно продолжать спорить, что из его произведений работает сильнее. На каком уровне он производительнее – в творчестве, в мудрости, в ощущениях, любви или в конкретных философических исканиях. Он не закрывает,вопреки своей теории, кстати, разные свои уровни, он открытым продолжает оставаться в разных ипостасях. Повторяю: это касается и творчества, и бытия как такового. Как он успевает осваивать всё новые конкретные вершины гор (только за последнюю неделю это Иремель, Таганай, Юрма…), одолевать ветры на яхте на Увильдах, а то вдруг это …Исландия…, преподавать в школе, руководить своей фирмой, «Митралом», занимающимся тоже удивительным производством, так он и пытается охватить всё новые сферы жизнеделания.
«Убогие мотыльки», которые произвели его идеальный костюм, занимают его не меньше, чем и меня, воспевающую этих мотыльков. Хотя он не говорит, что они прекрасны. Он говорит «октавы сверчка», и этот троп чужд мне, но я принимаю его, ибо это убедительно. Он одушевляет гипермаркет и жалеет его не меньше, чем сверчка и человека, замученного бытом. Михаил декларирует, что мы не должны осуждать других, а сам все время критикует человечество. Однако, автор непоказно милосерден, о чём говорят многие его тексты, и это вселяет отраду.
«Порвалась ведущая стропа, ослабла тяга. В городе, где тесно для крыла, пропал бродяга. Видел поле, но не дотянул до края тени. И теперь вокруг тяжёлый гул стальных растений... ...Брёл бродяга в интернет-сети, согнув колени, А в дыму пытались зацвести кусты сирени, И пока стропу при свете букв латал годами, Переулками трусил шакал, скрипя зубами, — Пожирал высокие слова, сирень и горы, И валялась рваная стропа, ему покорна.»

Или вот такое:

«Мы спим не на перине, а на сене» - и этому веришь. Потому как даже нежась в атласном постельном белье, можно быть озабоченным бедностью брата в человечестве. И хотеть помочь ему.
«Я засмотрелось на смешного музыканта» - об этом же.
Вот роддом, это портрет очередного здания, сильно облеченного в метафору старчества. Тут даже страх некий является, настолько автор серьезен в позиции смысловой инверсии. Есть очень неожиданное:

«Нестерпимо желание заглянуть в замочную скважину — Открыть просмотру шлюзы зрения; Согнувшись в позвонке надсаженном, Скользить по миру в упоении. Пока висишь в сети, узнаёшь много нового о себе. Можешь рассмотреть свои границы. Выцветают волосы на виске От повторов лайкнутой страницы. Можешь не устоять, неожиданно уйти за черту, Встретишься, например, с Будённым. Не вместишь энтропии чёрную дыру И зависнешь повреждённым.»

Разумеется, когда видишь в книге «покрасив»-«рассказ ив» - это слишком рискованный поиск, но…

Следует сказать, что Стригин приучился к массе приёмов стихотворного письма. Он не избегает силлогизмов, параллелизмов, аберраций и тропов различного толка. «На заседании затянутого дня…» - нехудо?

Я продолжаю настаивать на более глубоком освоении Стригиным жанра свободного стиха. Это даёт автору преимущество более свободного высказывания. Рамки силлабо-тоники всё же сдерживают метафорические устремления Михаила.С этим согласны многие наши друзья, читающие опусы Михаила.

Так вот. «И первый лист, как крест нательный, весна согреет под рукой».

И - «Пока прозрачна памяти вода…»

Уровень творческого подъёма в гору у покорителя каменных вершин и искусства верлибра Стригина приходит к искомому результату.

Запатентуем результат, пусть временный. А категория времени для него так важна!

Результат впечатляет.

Вперёд и выше, Михаил Стригин!

Август- сентябрь 2020