Всё таки во всём есть своя символика. Есть она и в рождении книги «Русские истории» Андрея Расторгуева. А символично здесь то, что книга с таким названием вышла в издательском доме «Российский писатель», да и фамилия автора имеет глубоко русские корни. Как небольшая станция «Расторгуево», находящаяся вблизи Москвы, принимает десятки электричек и поездов из столицы, напитываясь её историями и её духом, оставаясь при этом собой, так и Андрей открыт к историям, которые иной раз проносятся, а иной раз ползут медленно, как поезд пропускающий кого — то на одноколейке. Как и эта маленькая станция, которая, находясь в стороне от мегаполиса, может представить всю его захватывающую дух мощь, так и автор живущий в Екатеринбурге в состоянии охватить всю многослойность и разнополярность Российской империи... А многослойность её, к примеру в том, что она начинается с домашнего очага, где бы он не горел: карельские ли это болота, или сибирская тундра и заканчивается пентхаусами небоскрёбов над которыми звёзды кремля.
Долго ль на эмали медальонной
Уцелеют милые черты
Над землёй, зимою прокалённой
Летом выжигающей цветы?
Несмотря на бескрайность нашей страны, есть одна существенная общая черта — это немилосердность нашего климата, его брутальность. Кстати, обложка очень чётко и наглядно повествует об этом. С одной стороны, она скромная, не кричащая, с другой — в ней чувствуется глубина и зашифрованность знаний. И тот кто сможет прочесть все слои этого послания, сможет постичь мир автора...
Хотя оазисы есть и на нашей карте. Их щедроты автор испытал на своей «шкуре».
Господи Боже, как осточертела Анапа —
Суетный пляж и заросшая зеленью бухта!
Но насколько Россия бескрайняя, настолько понимаешь, что отступать некуда. Всё большое в конечном итоге стягивается в точку. Автор это чувствует всеми шестью чувствами.
Можно всё на свете напрочь поменять
Но, пока не вещество, а существо,
Слыша звон, желаю ясно понимать,
Где впервые я наслушался его.
Поскольку, за каждый метр, отвоёванный у природы, пролито не мало пота и крови, отвоевав, понимаешь, что максимально любишь то, что досталось тебе с большим трудом. И, возможно, это нас бесконечно разделяет с жителями лазурного берега. Проживаем вместе с автором:
Здесь дрова запаляют в печах
Отогреться, а не для потехи.
И почудилось: В Омске — Колчак
И восстали опять белочехи...
А ветрище идёт на таран
И трясёт жестяную обитель
И забытое слово "буран"
обновляет губами водитель.
Чтобы вспоминать, как мы любим наш не очень дружелюбный край, "сени ада", необходимо делать вылазки на райское крыльцо. И в этих вылазках автор меняет стиль вместе с лексикой на лёгкий, непринуждённый.
Море окраина
Луч фонаря посреди
Медитерранеа —
Будто и впрямь на меди.
Российские просторы, сотни национальностей... Конечно, национальный вопрос — один из самых болезненных. Он понятен каждому, поскольку рядом живут соседи десятка народностей, но он и далёкий, потому как расстояние до следующей области несоизмеримо дальше, чем расстояние до ближайшей мэрии. И факт великости России сыграл в данном случае на руку, в отличии от европейской или ещё хуже ближневосточной коммуналки, где приходится толкаться плечами, только чтоб выгулять собаку. Конечно, есть и что — то заповедное в Русской любви, что, по всей видимости, близко автору...
Россия всегда на любовь отвечает любовью,
да жаль — за ветрами не каждому слышан ответ.
Но как малое постигается в большом, так и большое начинаешь понимать рассматривая малое, в общем — всё равно смотреть в телескоп или микроскоп, увидишь одно и тоже за исключением частностей.
И пламя займётся и сердце сильнее забьётся
И станет яснее дорога, увидишь когда
Медведицу Малую — ковшик над краем колодца
Откуда струится на землю живая вода.
В стихотворениях Андрея Расторгуева трудно найти изъяны, они все добротные, ладные, как башкирские избы. Разве что вся книга для меня слилась в единую российскую двенадцатитысячную тундру, где, что бы не упасть в воду, приходится прыгать по стихотворениям. Между ними, на мой взгляд, не достаточно света. Возможно, под светом, я здесь вижу наш лечащий, всепомогающий выжить народный юмор.
Одно из финальных произведений, которое удалось особенно автору, на мой взгляд, великолепная легенда «Караван Абдул Касыма». Автор сумел найти ритм и лексику такую, что попадаешь в пьянящую атмосферу сказок Шахерезады. В этой легенде заложена глубокая метафора, о том, что изотрутся горы поменявшись местами с морями, человечество под предводительством нового Моисея сменит место жительства, произойдут очередные исходы на Марс или куда подальше, но только две вещи будут светить людям вечно — книги и солнце.