***

Поранил палец и пролил на брюки чай,
Случайно пролил, будто невзначай,
Но темнота уже вокруг клубится.
Всё начинает раздражать,
И пенье птицы, и молчанье жаб.
И скомкались родные лица.

Плюёшь какой-то гадостью на мир –
Слова, как пересроченный кефир,
Закиснут от него глаза любимых.
Коль разошёлся, сразу не остыть,
Казённым сделался родимый быт,
И разум с памятью гонимы.

Опять тарелка падает из рук,
Подножку мне подставил вдруг
Какой-то чёртик, слишком резвый.
Я, почернев, на призрака кричу,
Пытаясь правду вправить палачу,
Что сделал мягкий день железным.

И раздаётся колокол в груди,
Зовёт на сход, и кто-то – погоди! –
Кричит, и нарастает горесть.
Но вытеснив ржавелые слова,
Скользнув искрой в чугунный котлован,
Блеснёт на дне алмазом совесть.