Йорик

Плетя слова невзрачною вуалью,
Язык скрывает потайные смыслы.

Нагнав туман, хитрит язык-каналья,
И послевкусье слова часто кисло.

Язык, легко вместивший Карла Маркса
И Цицерона, – только продолженье
Мысли, которой бы просить прощения
Богов – не всех, достаточно лишь Марса! –
Но при одном условье (говорилось
Не помню, где)... А интеграла милость –
Суммируя весь философский хлам,
Дедала, Фрейда, – лишь оставить шрам
Изящней реза Павлова –
о Йорик, трепанация
Жестока.
Поэты –
мысли папарацци.