Михаил стригин
Эволюция априорного или пластичность матрицы сознания
Часть 2
Часть 2
Статья
Аннотация. В работе обосновывается гипотеза тесной связи теории протоязыка Хомского и представлений Канта об априорном знании. Подтверждением этому стали работы Катрин Малабу, доказывающие историчность эволюции мозга и, следовательно, первичных форм знания. Эволюция протоязыка и априорных представлений человека тогда понимается как результат пластичности нейронных связей мозга. Такая смысловая метаморфоза, переход от нейронных закономерностей к информационным и обратно, может быть описана метафорой превращения обычной ленты в ленту Мёбиуса, когда двумерный объект, благодаря трёхмерному переключению связей, становится качественно другим, сингулярно изменяя свою информативность, иначе говоря, проявляя не только гибкость, но и когнитивность. Такой переход сопровождается появлением нового априорного знания. Доказывается, что в процессе взаимодействия человека с вещами начальное сознание, используя свою гибкость, выстраивает идеальное представление о них, что в свою очередь приводит к кризису восприятия и к таким последствиям, как истерии и депрессии, на которые смог дать ответ только психоанализ. На современном этапе психоанализ может быть дополнен нейрофизиологическими и информационными разработками, относящимися уже не к личной истории отдельного пациента, а к эволюции человека вообще.
Ключевые слова: априорное знание, гносеология, эпистемология, пластичность, гибкость, топология, нейроны, симулякры
Эйдос Платона и идеальное Пивоварова
Для доказательства кризисности идеального субъекта и болезненности пластичной пересборки мышления, а, соответственно, и болезненности обновления нейронной матрицы, необходимо обратиться к психоанализу и причинам его появления. Таких кризисов в истории очевидно было уже множество, но одним из самых ярких подобных событий был кризис идеального субъекта девятнадцатого века, который привёл к появлению феноменологии [3] и редукции философии до психоанализа и экзистенциализма. Такой кризис можно назвать кризисом сосредоточения на частностях.
Для более подробного анализа кризиса идеального рассмотрим эволюцию субъект-объектных отношений. Согласно Платону, если говорить несколько упрощенно, эти отношения формируются эйдосами, переносящими информацию об объекте и репрезентирующими его образы. Рассмотрим обычную кружку, центральная идея которой – доставлять воду для питья. Но в кружке априорно содержатся и другие идеи-эйдосы, например, есть возможность использования кружки как вазы для небольшого букета или как молотка для забивания чего-либо. Такие идеи можно назвать вторичными эйдосами. В процессе исследования кружки мы можем выполнить ряд синтетических суждений и предложить вместо круглой кружки квадратную, мы можем произвести ряд аналитических суждений и поменять её объём, но в определённый момент мы исчерпаем всю когнитивность всех имеющихся априорных идей кружки и выстроим идеальное представление о ней.
Теорию такого процесса рассматривал Д. В. Пивоваров в своей «синтетической теории идеального». «Идеальное есть не просто либо субъективная реальность, либо схема деятельности, либо объективный эталон, но представляет собой системное качество всего отношения субъекта и объекта» [5, с. 895]. Такая системность отношений субъекта и объекта подразумевает наличие некоего первичного эйдоса, репрезентирующего главную идею объекта и формирующего априорное представление из некоторого количества категорий, синтез которых, в свою очередь, образует ореол вторичных эйдосов. Таким образом, формируется периферийная часть представления об объекте, которое постепенно подобно скорлупе обволакивает субъекта, пока полностью не сомкнётся вокруг него (рис. 2).
Ключевые слова: априорное знание, гносеология, эпистемология, пластичность, гибкость, топология, нейроны, симулякры
Эйдос Платона и идеальное Пивоварова
Для доказательства кризисности идеального субъекта и болезненности пластичной пересборки мышления, а, соответственно, и болезненности обновления нейронной матрицы, необходимо обратиться к психоанализу и причинам его появления. Таких кризисов в истории очевидно было уже множество, но одним из самых ярких подобных событий был кризис идеального субъекта девятнадцатого века, который привёл к появлению феноменологии [3] и редукции философии до психоанализа и экзистенциализма. Такой кризис можно назвать кризисом сосредоточения на частностях.
Для более подробного анализа кризиса идеального рассмотрим эволюцию субъект-объектных отношений. Согласно Платону, если говорить несколько упрощенно, эти отношения формируются эйдосами, переносящими информацию об объекте и репрезентирующими его образы. Рассмотрим обычную кружку, центральная идея которой – доставлять воду для питья. Но в кружке априорно содержатся и другие идеи-эйдосы, например, есть возможность использования кружки как вазы для небольшого букета или как молотка для забивания чего-либо. Такие идеи можно назвать вторичными эйдосами. В процессе исследования кружки мы можем выполнить ряд синтетических суждений и предложить вместо круглой кружки квадратную, мы можем произвести ряд аналитических суждений и поменять её объём, но в определённый момент мы исчерпаем всю когнитивность всех имеющихся априорных идей кружки и выстроим идеальное представление о ней.
Теорию такого процесса рассматривал Д. В. Пивоваров в своей «синтетической теории идеального». «Идеальное есть не просто либо субъективная реальность, либо схема деятельности, либо объективный эталон, но представляет собой системное качество всего отношения субъекта и объекта» [5, с. 895]. Такая системность отношений субъекта и объекта подразумевает наличие некоего первичного эйдоса, репрезентирующего главную идею объекта и формирующего априорное представление из некоторого количества категорий, синтез которых, в свою очередь, образует ореол вторичных эйдосов. Таким образом, формируется периферийная часть представления об объекте, которое постепенно подобно скорлупе обволакивает субъекта, пока полностью не сомкнётся вокруг него (рис. 2).
В такой момент дальнейшее непосредственное рассмотрение объекта становится невозможным. Взгляд субъекта не может пробиться к нему сквозь «скорлупу» идеального представления, он отражается от неё, формируя вторичную репрезентацию, которая, в свою очередь, порождает симулякры, каковые, при видимой схожести, извращают эйдос. В таком внутреннем диалектическом круге отсутствует иное, создающее новое знание и формирующее новые нейронные связи. В результате человек, вместо того, чтобы заглядывать в вещь, заглядывает в собственный хаос, порождающий нечто искажённое.
Смыкание идеальной «скорлупы» представления, начавшееся в средние века, завершилось в девятнадцатом веке позитивизма, чему немало способствовал Иммануил Кант. Идеальность образов была сформирована в части основных объектов, с которыми приходится сталкиваться человеку: дом, домашняя утварь, пища, важнейшие этические понятия: любви, патриотизма, дружбы. Используя метафору кружки, можно сказать, что к этому времени все возможные её эйдосы, которые можно было синтетически произвести, были исчерпаны; и идеальное представление о кружке сформировалось окончательно. Дальнейшая эволюция представления происходила посредством симулякров. Симулякры в свою очередь породили психические расстройства (депрессию, истерию и т. д.), которые и диагностировал Фрейд. Такие симулякры, по всей видимости, хаотично рвут гармоничную нейронную структуру и ведут к внесоциальному поведению.
Эту картину кризиса можно представить несколько иначе, как информационный голод. Действительно, тягу к познанию, к созданию идеального образа можно уподобить платоновскому демиургу, управляющему потоком информации, и, соответственно, управляющему миром. Но последний этап создания идеального образа очевидно связан с постижением частностей и деталей, которых недостаточно для утоления информационного голода – тогда голодная собака может наброситься на хозяина. Такой внутренний голод может приводить к внутренним напряжениям, в результате которых проявления гибкости и пластичности способны запустить гносеологический процесс по пути необъективных представлений, но субъективных трансформаций, сложно прогнозируемых.
В двадцать первом веке нашлась панацея от такого голода – увлечение смартфонами, поскольку смартфон существенно удлиняет информационное плечо в отличие от прямой перцепции. Таким образом, современный человек переходит от локальной гармонизации к более масштабной – нейронный рисунок мозга должен быть красив не только локально, но и глобально, что вновь напоминает нам о фрактале.
Таким образом, концепт поэтапного формирования идеального представления из соответствующего априорного знания подтверждается. Начиная с середины девятнадцатого века, взгляд, обращённый вовне, отражается от скорлупы идеального образа и направляется на самого субъекта – в результате вместо изучения объекта изучается сам субъект. Тогда метафизика, обращённая к трансцендентальному, но не выходя к нему, вырождается в экзистенциализм и психоанализ.
С одной стороны, это приводит к более детальному изучению антропологии, с другой стороны, происходит ограничение, связанное со снижением постижения трансцендентального. Одновременно когнитивный тупик, связанный с ограниченностью идеального образа, стимулировал появление феноменологии Эдмунда Гуссерля. «Совсем недавно была разрушена устойчивость классической физики, столкнувшейся с угрозой окаменения столетиями сохранявшегося стиля систематического теоретизирования и методологизирования, стиля, который считался классически совершенным» [3]. Очевидно, что это было связано с тем, что идеальное представление об объекте можно «встряхнуть», только обращаясь к центральной идее рассматриваемого объекта. Поэтому, призыв феноменологии вернуться к корням, очистив науку от субъективности, звучал вполне своевременно. Но парадокс заключается в том, что очистить науку от субъективности невозможно – все априорные категории предельно субъективны; они не могут появиться как результат коллективного мышления, в отличие от синтетических и аналитических суждений. Априорные категории могли быть признаны как научно значимые только благодаря авторитету отдельных философов.
Идеальность представлений подтверждается заявлениями ученых того времени, что в целом наука завершена, можно достроить системы и дозаполнить отдельные белые пятна. Но такая законченность оказалась ложной – в девятнадцатом веке было показано, изначально логикой Гегеля, а затем квантовой механикой, что центральная догма Аристотеля, исключённого третьего, не описывает всю природу.
Необходимо заметить, что процессы, описанные выше, например, рождение симулякров, нельзя охарактеризовать словами «плохо» или «хорошо», поскольку это объективные процессы, происходящие в мышлении. Так же как и симулякры часто проявляют свою иную объективность, выходящую за рамки изучаемого объекта.
Недоношенность человека или информационные перегрузки
Нельзя не упомянуть ещё об одном свидетельстве связи протоязыка, сформированного априорным знанием, и нейронной матрицы мозга – это человеческая недоношенность, о которой впервые заговорил Жак Лакан. Человеческая недоношенность в первую очередь свидетельствует о времени, необходимом для активации протоязыка. Таким образом, человеческий организм имплицитно сдвигает точку взросления, где такой сдвиг коррелирует с размером априорного знания, иначе говоря, с размером протоязыка.
Можно предположить, что время взросления дублирует квантовые скачки априорного знания, сингулярно увеличиваясь. Но вследствие неравномерности активации этого знания, связанной с локальным уровнем культуры, такие скачки затираются, и общая динамика выглядит как постепенный рост времени взросления. К примеру, можно констатировать последний скачок времени взросления – если в конце двадцатого века время перехода подростка в юношу у мужчин происходило от тринадцати до пятнадцати лет, то в двадцать первом веке, этот диапазон сдвинулся с шестнадцати до восемнадцати лет.
Критика протоязыка
В девятнадцатом веке евгеника – наука о передаче умственных способностей по наследству, являющаяся продолжением ламаркизма, была признана лженаукой. Она дискредитировала себя, в первую очередь, безнравственным поведением её основателей. Сейчас, в двадцать первом веке, она возрождается на новом уровне уже интеллектуального моделирования. Мы уже указывали на преемственность априорных представлений эпистемологии через одно поколение знания. Одной из самых больших проблем понимания передачи протоязыка генетическим путём является проблема малости количества обнаруженных генов, соответствующих языку, таких как FOXP2 [17]. И даже последние исследования в области эпигенетики не позволяют увидеть возможности кодирования знания в геноме. Но основной проблемой непонимания является то, что нейронные процессы, так же как и генетические – это волновые процессы, где нельзя не учитывать интерференцию. В таком случае, даже сто нейронов или сто генов могут породить очень богатый спектр информационных паттернов, поскольку количество комбинаций в таком случае возрастает экспоненциально.
Кроме того, реабилитировать евгенику может то, что недостаточно унаследовать сложную топологию протоязыка, необходимо его правильно активировать. Получается, что два процесса – наследование и активация – поддерживают друг друга, как сети информационных и тормозящих нейронов.
Имманентность Бога
Человек регулярно замечает приращение своей разумности. Одной из таких экспликаций было заявление Жан-Поля Сартра в его работе «Экзистенциализм – это гуманизм» [15], что человечество может смело отказаться от Бога, поскольку все его десять заповедей априори содержатся в человеческом сознании. Но гипотеза эволюции априорного обнуляет подобные заявления. Нечто схожее достаточно часто говорят дети родителям: не надо нас учить, мы и без вас всё знаем. Но они, конечно же, не учитывают, что всё, что они знают, родители активировали на протяжении их жизни. Это очень частая ошибка в истории, когда априорные знания выдаются за будто бы существовавшие всегда. В контексте с Сартром можно напомнить Моисея, который принёс скрижали, заповеди с которых потом на протяжении трёх тысячелетий прояснялись людям. Для Сартра, конечно, три тысячи лет синонимичны слову «всегда», для бытия – это мгновение.
Заключение
Данная работа продемонстрировала свидетельства в пользу гипотезы о том, что эволюционирующее априорное знание пересобирает протоязык, одновременно пересобирая нейронную матрицу, за счет образования новых синапсов и переключения старых. Такая обновленная матрица передаётся по наследству и активируется в раннем возрасте, но продолжает активироваться в течении всей жизни. Таким образом, показана историчность мозга, эволюция которого происходит за счёт двух разнесенных во времени процессов – гибкости и пластичности, которые, в свою очередь, соотносятся, первый с аналитическими и синтетическими суждениями, второй с квантовыми или топологическими суждениями.
Список литературы
1. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. – М.: Издательство АСТ, 2019. – 912 с.
2. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. – СПб: Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. – 704 с.
3. Гуссерль. Кризис европейских наук [Электронный ресурс] https://royallib.com/read/gusserl_e/krizis_evropeyskih_nauk_i_transtsendentalnaya_fenomenologiya.html#0 (дата обращения: 25.02.2020).
4. Делёз Ж. Логика смысла. – М.: Академический проект, 2015. – 472 с.
5. Жуковский В.И. Ключевые положения синтетической теории идеального Д. В. Пивоварова – методологическая основа инновационного концепта изобразительного искусства. // Философия и искусство. – 2016. № 6 (102). – С. 892-898
6. Малабу К. Перфоманс и власть в действии: вопрос жизни и смерти [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://moscowartmagazine.com/issue/19/article/280 (дата обращения 02.04.2020)
7. Катрин Малабу. Пластичность и гибкость, за сознание мозга [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://syg.ma/@sygma/katrin-malabu-plastichnost-i-ghibkost-za-soznaniie-mozgha (дата обращения 02.04.2020)
8. Кант И. Критика чистого разума. – М.: Эксмо, 2015. – 736 с.
9. Кун Т. Структура научных революций. – М.: Издательство АСТ, 2015. – 320 с.
10. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы – М.: Институт компьютерных исследований, 2002. – 656 с.
11. Марков А. Эволюция человека. Нейроны и душа. – М.: Издательство АКТ: CORPUS, 2018. – 512 с.
12. Налимов, В.В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении. – Тбилиси: Изд. Тбилисского университета, 1978. – 83 с.
13. Платон. Диалоги – Ростов-на-Дону: издательство Феникс, 1998. – 512 с.
14. Саватеев А. Новейшие прорывы в математике [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=cqNqZ2fZlvA&t=3656s (дата обращения 14.04.2020)
15. Сартр, Ж-П. Экзистенциализм - это гуманизм [Электронный ресурс] https://royallib.com/read/sartr_ganpol/ekzistentsializm__eto_gumanizm.html#0 (дата обращения: 15.04.2020).
16. Хомский Н. О природе и языке. – М.: УРСС: ЛЕНАНД, 2017. – 288 с.
17. Хомский Н. Человек говорящий. Эволюция и язык. – СПб.: Питер, 2018. – 304 с.
Смыкание идеальной «скорлупы» представления, начавшееся в средние века, завершилось в девятнадцатом веке позитивизма, чему немало способствовал Иммануил Кант. Идеальность образов была сформирована в части основных объектов, с которыми приходится сталкиваться человеку: дом, домашняя утварь, пища, важнейшие этические понятия: любви, патриотизма, дружбы. Используя метафору кружки, можно сказать, что к этому времени все возможные её эйдосы, которые можно было синтетически произвести, были исчерпаны; и идеальное представление о кружке сформировалось окончательно. Дальнейшая эволюция представления происходила посредством симулякров. Симулякры в свою очередь породили психические расстройства (депрессию, истерию и т. д.), которые и диагностировал Фрейд. Такие симулякры, по всей видимости, хаотично рвут гармоничную нейронную структуру и ведут к внесоциальному поведению.
Эту картину кризиса можно представить несколько иначе, как информационный голод. Действительно, тягу к познанию, к созданию идеального образа можно уподобить платоновскому демиургу, управляющему потоком информации, и, соответственно, управляющему миром. Но последний этап создания идеального образа очевидно связан с постижением частностей и деталей, которых недостаточно для утоления информационного голода – тогда голодная собака может наброситься на хозяина. Такой внутренний голод может приводить к внутренним напряжениям, в результате которых проявления гибкости и пластичности способны запустить гносеологический процесс по пути необъективных представлений, но субъективных трансформаций, сложно прогнозируемых.
В двадцать первом веке нашлась панацея от такого голода – увлечение смартфонами, поскольку смартфон существенно удлиняет информационное плечо в отличие от прямой перцепции. Таким образом, современный человек переходит от локальной гармонизации к более масштабной – нейронный рисунок мозга должен быть красив не только локально, но и глобально, что вновь напоминает нам о фрактале.
Таким образом, концепт поэтапного формирования идеального представления из соответствующего априорного знания подтверждается. Начиная с середины девятнадцатого века, взгляд, обращённый вовне, отражается от скорлупы идеального образа и направляется на самого субъекта – в результате вместо изучения объекта изучается сам субъект. Тогда метафизика, обращённая к трансцендентальному, но не выходя к нему, вырождается в экзистенциализм и психоанализ.
С одной стороны, это приводит к более детальному изучению антропологии, с другой стороны, происходит ограничение, связанное со снижением постижения трансцендентального. Одновременно когнитивный тупик, связанный с ограниченностью идеального образа, стимулировал появление феноменологии Эдмунда Гуссерля. «Совсем недавно была разрушена устойчивость классической физики, столкнувшейся с угрозой окаменения столетиями сохранявшегося стиля систематического теоретизирования и методологизирования, стиля, который считался классически совершенным» [3]. Очевидно, что это было связано с тем, что идеальное представление об объекте можно «встряхнуть», только обращаясь к центральной идее рассматриваемого объекта. Поэтому, призыв феноменологии вернуться к корням, очистив науку от субъективности, звучал вполне своевременно. Но парадокс заключается в том, что очистить науку от субъективности невозможно – все априорные категории предельно субъективны; они не могут появиться как результат коллективного мышления, в отличие от синтетических и аналитических суждений. Априорные категории могли быть признаны как научно значимые только благодаря авторитету отдельных философов.
Идеальность представлений подтверждается заявлениями ученых того времени, что в целом наука завершена, можно достроить системы и дозаполнить отдельные белые пятна. Но такая законченность оказалась ложной – в девятнадцатом веке было показано, изначально логикой Гегеля, а затем квантовой механикой, что центральная догма Аристотеля, исключённого третьего, не описывает всю природу.
Необходимо заметить, что процессы, описанные выше, например, рождение симулякров, нельзя охарактеризовать словами «плохо» или «хорошо», поскольку это объективные процессы, происходящие в мышлении. Так же как и симулякры часто проявляют свою иную объективность, выходящую за рамки изучаемого объекта.
Недоношенность человека или информационные перегрузки
Нельзя не упомянуть ещё об одном свидетельстве связи протоязыка, сформированного априорным знанием, и нейронной матрицы мозга – это человеческая недоношенность, о которой впервые заговорил Жак Лакан. Человеческая недоношенность в первую очередь свидетельствует о времени, необходимом для активации протоязыка. Таким образом, человеческий организм имплицитно сдвигает точку взросления, где такой сдвиг коррелирует с размером априорного знания, иначе говоря, с размером протоязыка.
Можно предположить, что время взросления дублирует квантовые скачки априорного знания, сингулярно увеличиваясь. Но вследствие неравномерности активации этого знания, связанной с локальным уровнем культуры, такие скачки затираются, и общая динамика выглядит как постепенный рост времени взросления. К примеру, можно констатировать последний скачок времени взросления – если в конце двадцатого века время перехода подростка в юношу у мужчин происходило от тринадцати до пятнадцати лет, то в двадцать первом веке, этот диапазон сдвинулся с шестнадцати до восемнадцати лет.
Критика протоязыка
В девятнадцатом веке евгеника – наука о передаче умственных способностей по наследству, являющаяся продолжением ламаркизма, была признана лженаукой. Она дискредитировала себя, в первую очередь, безнравственным поведением её основателей. Сейчас, в двадцать первом веке, она возрождается на новом уровне уже интеллектуального моделирования. Мы уже указывали на преемственность априорных представлений эпистемологии через одно поколение знания. Одной из самых больших проблем понимания передачи протоязыка генетическим путём является проблема малости количества обнаруженных генов, соответствующих языку, таких как FOXP2 [17]. И даже последние исследования в области эпигенетики не позволяют увидеть возможности кодирования знания в геноме. Но основной проблемой непонимания является то, что нейронные процессы, так же как и генетические – это волновые процессы, где нельзя не учитывать интерференцию. В таком случае, даже сто нейронов или сто генов могут породить очень богатый спектр информационных паттернов, поскольку количество комбинаций в таком случае возрастает экспоненциально.
Кроме того, реабилитировать евгенику может то, что недостаточно унаследовать сложную топологию протоязыка, необходимо его правильно активировать. Получается, что два процесса – наследование и активация – поддерживают друг друга, как сети информационных и тормозящих нейронов.
Имманентность Бога
Человек регулярно замечает приращение своей разумности. Одной из таких экспликаций было заявление Жан-Поля Сартра в его работе «Экзистенциализм – это гуманизм» [15], что человечество может смело отказаться от Бога, поскольку все его десять заповедей априори содержатся в человеческом сознании. Но гипотеза эволюции априорного обнуляет подобные заявления. Нечто схожее достаточно часто говорят дети родителям: не надо нас учить, мы и без вас всё знаем. Но они, конечно же, не учитывают, что всё, что они знают, родители активировали на протяжении их жизни. Это очень частая ошибка в истории, когда априорные знания выдаются за будто бы существовавшие всегда. В контексте с Сартром можно напомнить Моисея, который принёс скрижали, заповеди с которых потом на протяжении трёх тысячелетий прояснялись людям. Для Сартра, конечно, три тысячи лет синонимичны слову «всегда», для бытия – это мгновение.
Заключение
Данная работа продемонстрировала свидетельства в пользу гипотезы о том, что эволюционирующее априорное знание пересобирает протоязык, одновременно пересобирая нейронную матрицу, за счет образования новых синапсов и переключения старых. Такая обновленная матрица передаётся по наследству и активируется в раннем возрасте, но продолжает активироваться в течении всей жизни. Таким образом, показана историчность мозга, эволюция которого происходит за счёт двух разнесенных во времени процессов – гибкости и пластичности, которые, в свою очередь, соотносятся, первый с аналитическими и синтетическими суждениями, второй с квантовыми или топологическими суждениями.
Список литературы
1. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. – М.: Издательство АСТ, 2019. – 912 с.
2. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. – СПб: Азбука, Азбука-Аттикус, 2019. – 704 с.
3. Гуссерль. Кризис европейских наук [Электронный ресурс] https://royallib.com/read/gusserl_e/krizis_evropeyskih_nauk_i_transtsendentalnaya_fenomenologiya.html#0 (дата обращения: 25.02.2020).
4. Делёз Ж. Логика смысла. – М.: Академический проект, 2015. – 472 с.
5. Жуковский В.И. Ключевые положения синтетической теории идеального Д. В. Пивоварова – методологическая основа инновационного концепта изобразительного искусства. // Философия и искусство. – 2016. № 6 (102). – С. 892-898
6. Малабу К. Перфоманс и власть в действии: вопрос жизни и смерти [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://moscowartmagazine.com/issue/19/article/280 (дата обращения 02.04.2020)
7. Катрин Малабу. Пластичность и гибкость, за сознание мозга [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://syg.ma/@sygma/katrin-malabu-plastichnost-i-ghibkost-za-soznaniie-mozgha (дата обращения 02.04.2020)
8. Кант И. Критика чистого разума. – М.: Эксмо, 2015. – 736 с.
9. Кун Т. Структура научных революций. – М.: Издательство АСТ, 2015. – 320 с.
10. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы – М.: Институт компьютерных исследований, 2002. – 656 с.
11. Марков А. Эволюция человека. Нейроны и душа. – М.: Издательство АКТ: CORPUS, 2018. – 512 с.
12. Налимов, В.В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении. – Тбилиси: Изд. Тбилисского университета, 1978. – 83 с.
13. Платон. Диалоги – Ростов-на-Дону: издательство Феникс, 1998. – 512 с.
14. Саватеев А. Новейшие прорывы в математике [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=cqNqZ2fZlvA&t=3656s (дата обращения 14.04.2020)
15. Сартр, Ж-П. Экзистенциализм - это гуманизм [Электронный ресурс] https://royallib.com/read/sartr_ganpol/ekzistentsializm__eto_gumanizm.html#0 (дата обращения: 15.04.2020).
16. Хомский Н. О природе и языке. – М.: УРСС: ЛЕНАНД, 2017. – 288 с.
17. Хомский Н. Человек говорящий. Эволюция и язык. – СПб.: Питер, 2018. – 304 с.